Собственно, рассказ. Он замечательный, называется "Тётя Вруша". Всё перевёрнуто с ног на голову: вроде история человека, пережившего ужасные времена, а вроде и упомянуто об этих временах лишь вскользь. Начало передано через призму детского восприятия (эгоцентричного, контрастного). В кульминации тон рассказчика теряет всякую детскость и игривость, становится безоценочным и немного скучным. Получается драма, изложенная небрежно, бытовым языком. Прямо как я рассказ первый раз прочитала: между делом, с последней страницы, в ходе крайне бытовой процедуры перекладывания вещей с места на место.
"Для нас было развлечением подстрекать ее. Стоило ей появиться, как мы немедленно приступали к ней с вопросами: неужели же за последние дни с ней не произошло ничего интересного; с жестокой радостью мы наблюдали, как она увиливала от этих вопросов, как боролась с искушением рассказать нам очередную фантастическую историю. Но мы не оставляли ее в покое до тех пор, пока она, обессилев в борьбе, не сдавалась, – это мы воспринимали с облегчением и восторгом. Она не могла дольше сдерживаться, ее прорывало, она должна была рассказывать, и она рассказывала. И тогда начиналась вторая часть. Мы выказывали ей свое недоверие, мы дразнили и мучили ее, а она защищала свою ложь, не играючи, а с истовой серьезностью, и мы не скрывали своего злорадства, когда под конец она сидела перед нами пристыженная, расстроенная – разоблаченная лгунья".
Лион Фейхтвангер, "Тётя Вруша".